В 1931 г., Толкиен написал эссе о своем особенном хобби - изобретении языков для собственного удовольствия. Он называл это тайным пороком. Но в случае Толкиена вряд ли подобный "порок" может быть назван тайным.
Что же в действительности происходит в голове у человека, всю свою жизнь проигравшего с колоссальными лингвистическими конструкциями, целыми языками, которые никогда и нигде не существовали кроме как в его собственных записях? Одно известно: языков он создал гораздо больше, чем надеялся когда-нибудь включить в свои повести. Это правда, есть несколько стихотворений на эльфийском и пропасть экзотических имен в анналах Средиземья, но даже это выглядит просто ерундой по сравнению со всем тем, что создал Толкиен. В журнале Tyalië Tyelelliéva # 6Лиза Стар приводит сведения о том, что ее собствнный список опубликованных слов насчитывает двенадцать тысяч словарных статей. Речь идет о поистине колоссальных построениях. Как же это все началось? Как это было осуществлено? И почему?
Как-то раз, когда двадцатый век был столь же юн, как он сейчас стар, подросток Толкиен был сбит с толку двумя детишками болтающими между собой на Животном языке. Это был простенький игровой язык, который состоял в основном из английских названий животных. Изобретатели животного языка не собирались держать его в секрете, и молодой Толкиен вскоре кое-что из него выучил. В своем эссе "Тайное извращение" (опубликовано в The Monsters and the Critics p. 198-219) он дает один пример из этого языка "Собака соловей дятел сорок", что переводится как "ты задница". (Ко всему прочему "задница" здесь означает осла и ничего более. В Животном, "сорок" означает осла, в то время как "осел" естественно означает сорок…)
Животный скоро стал мертвым языком, но некоторые дети продолжали играть подобным образом. Они изобрели язык, называемый Невбош . Автором был Толкиен, но согласно его собственному признанию он внес вклад в построение словаря и помог стандартизировать произношение. "Я был членом мира, говорящего на Невбош,"- гордо заявит он.
Невбош был главным образом смесью сильно искореженных английских, францкзских и латинских слов. Он не был действительно сильным отрывом от английского или других нормальных языков. Через 20 лет после смерти этого языка Толкиен все еще был в состоянии припомнить по-крайней мере один связный фрагмент, который он сам назвал "идиотским":
Dar fys ma vel gom co palt 'hoc
pys go iskili far maino woc?
Pro si go fys do roc de
Do cat ym maino bocte
De volt fac soc ma taimful gyróc!'
В английском переводе удается даже сохранить рифму: "There was an old man who said 'how / can I possibly carry my cow? / For if I was to ask it / to get in my pocket / it would make such a fearful row!' " По-русски это звучит примерно так:"Жил-да был чудак здоровый. /Он сказал:"ну как бы мне, это/ - притащить корову? /Попрошу в карман залезть/, только станет там шуметь"
Но для Толкиена простое переворачивание существующих слов (например woc = "cow"!) было уже совершенно недостаточным. Уже среди говорящих на Невбош детишек появилось кое-что посложнее: слова без прослеживаемой этимологии, но появившихся просто потому что они как-бы соответствовали своему значению - потому что комбинация звуков и смысла доставляла детям удовольствие . Толкиен упоминает слово "линт", означавшее "быстрый, умный". Юный Джон Рональд Руэл никогда не забывал это слово: через сорок лет он вложит в уста Галадриэли песню о том, как проходят года в Средиземье "ве линтэ йулдар лиссэмируворевэ", как преходящее дыхание сладких лугов…
Время шло и Невбош присоединился к латыни и готскому в длинном списке мертвых языков. Но Толкиен, все еще будучи ребенком, уже создал свой первый собственный язык - Наффарин. Он упоминает одноиз предложений на Наффарин, чтобы показать, что перевода быть не может:
O Naffarínos cutá vu navru cangor luttos ca vúna tiéranar, dana maga tíer ce vru encá vún' farta once ya merúta vúna maxt' amámen.
Хотя Наффарин включил в себя ко-чтои з поздних разработок по Невбошу, уже отчетливо ощущается движение к "эльфийским" формам. Наффарин вдохновлялся испанским и латынью, но Толкиен был тем, кто нашел два гораздо более мощных источника вдохновения.
Одно было важно для Толкиена. Языки должны быть прекрасными. Их звучание должно доставлять наслаждение. Толкиен чувствовал вкус языков и его вкус был весьма тонким. Латынь, испанский,. Готский были приятными. Греческий был великим. Итальянский был чудесным. Но во французском, часто называемом красивым, он находил мало удовольствия.
Но небо само было названо по-валлийски. В своем эссе "Английский и валлийский", Толкиен вспоминает, как он однажды увидел слова Adeiladwyd 1887 (Это было возведено в 1887), высеченные на обломке камня. Это было откровение красоты. Он вспоминает:"Это восхитило мое сердце лингвиста". Это открыло, что валлийский полон столь замечательных слов. Толкиену было трудно рассказать другим, что же именно столь сильно поразило его, но в своем эссе он делает честную попытку: "большая часть англоязычных … может отметить, что cellar door звучит красиво, особенно если отделить слово от смысла (и от произношения).
Гораздо красивее звучит чем, например, sky и уж гораздо лучше чем beautiful. Ну так вот в валлийском такие cellar doors мне встречаются очень часто, и если говорить абстрактно, обильны те слова, в которых есть глубокий смысл в соединении формы и смысла". Далее он переходит к таким конкретным примерам, как валлийское слово wybren звучащее "гораздо приятнее", чем английское sky. -(MC p. 190-193)
Но в запасе у молодого Толкиена были и еще удовольствия. Как-то раз он нашел …финскую грамматику!!! И вскоре почувствовал себя в звукоэстетическом экстазе. "Это было похоже на то, как если бы я открыл винный погреб набитый бутылками чудесного вина такого сорта и букета, что я никогда не пробовал. Оно меня сильно опьянило" (Письма:214). Пьяный от финского он забросил проект "сделай сам свой германский язык", поскольку нашел более мощные вдохновения.
Много лет спустя он утверждал, что эльфийские языки были "создавались а) определенно в европейском стиле и имели соответствующую структуру (не детали) и б) особенно благозвучными. Первое не очень трудно, но вот второе труднее, поскольку личные предпочтения, особеннов том, что касается фонетической структуры языков, отличаются очень сильно…следовательно я доставлял удовольствие самому себе" (Письма:175-176). Это в сущности означает, что с его точки зрения на валлийский и финский, эти языки повлияли наиболее сильно на его собственные лингвистические конструкции.
Безусловно он был прав в своем наблюдении относительно разницы индивидуальных предпочтений. Столь любимый им валлийский, на основании которого моделировался Синдарин получил однажды такой отзыв "масса гортанных и булькающих звуков" от одного норвежского радиорепортера. И все таки множество людей склонны соглашаться, что эльфийские языки в основном благозвучны. Толкиен отмечал положительные отзывы:"Личные имена и названия мест в этой повести были сочинены на основе моделирования их валлийских эквивалентов (очень похожих, но не идентичных). Этот элемент в сказке возможно принес больше удовольствия большинству читателей, чем любой другой в ней" (МС : 197)
Мы, однако, несколоько уклонились от основной темы; позвольте вернуться к самому началу. Пока шлв первая мировая война, лингвистические конструкции толкиена определенно стали эльфийскими языками. 2 марта 1916 года Толкиен писал своей возлюбленной Эдит о том, что он работает над своим "бессмысленным сказочным языком - в сторону его улучшения. Я часто продолжаю работать над над ним ине вижу причины для подобной любви, поэтому это выглядит просто сумасшедшим увлечением!" Сумасшедшим или нет, он продолжал работать и работать над этим в течение всей жизни.- Письма:8.
Именно в это время, в 1916, пока Толкиен лежал в госпитале, оставшись в живых после битвы при Сомме, он написал самые первые главы своей "мифологии, посвященной Англии" - фрагменты, которым однажды было суждено стать Сильмариллионом. В то же время, или немного раньше, он написал первый список эльфийских слов. Одно звено соединилось с другим: "Создание языка и мифологии это взаимосвязанные функции", заметил он в "Тайном пороке". "Твои языковые конструкции породят мифологию" (МС:210-211). Или снова о том же в письме, написанном много лет спустя, вскоре после публикации Властелина Колец: "Изобретение языков - это основа. "Истории" были созданы только чтобы обеспечить место для языков, а не наоборот. Ко мне первым приходит имя, а уж только потом история… ВК для меня… главным образом эссе по "лингвистической эстетике", как я иногда отвечаю людям, которые спрашивают меня "о чем все это?" (Письма: 219-220) "Немногие воспринимают это обьяснение всерьез. "Никто не верит мне, когда я говорю, что моя большая книга это попытка создать мир, в котором форма языка соответствующая моему собственному вкусу выглядела бы реальной", жалуется Толкиен. "Но это правда." - (Письма: 264).
С самого начала в его мифологии существовало два языка: один звучащий примерно как финский и другой, похожий на валлийский. В отличие от своих первоисточников они были связаны друг с другом и были выведены из общего примитивного языка. С самого начала квазифинский был назван "Кэнья"; лишь маленькая коррекция произношения стоит между этим и его окончательным названием. Второй язык сначала назывался голодрин или "гномский" это был i-Lam na-Ngoldathon или "наречие гномов". (В своей поздней форме, столь основательно пересмотренный, что уже мало напоминал первоначальный язык, он был назван нолдорин; и только когда Толкиен завершил ВК он понял, что в действительности он называется синдарин. Но см. ниже). Первый лексикон гномов был опубликован через несколько лет и он выглядел очень полным и всеобъемлющим, возможно наиболее полным из всех "словарей", которые создал Толкиен для эльфийских языков. Список слов "Кэнья" все еще полностью не опубликован, но он сопоставим по размерам.
Шли годы и по мере развития сказаний Сильмариллиона их язык отдалялся от оригинального словаря: частые пересмотры незаметно сделали их устаревшими. Во второй половине столетия, Толкиен создал список из примерно семи сотен Изначально Эльфийских "корней" и некоторых производныхот них на другие языки. Это так называемые этимологии , к которым он обращался, когда начинал писать Властелина Колец (он добавил в список некоторые слова в процессе этой работы, напр. mith "серый" и rhandir "странник", что вместе образует Mithrandir). Этимологии были полностью опубликованы Кристофером Толкиеном в книге "Утраченный Путь" (с. 347-400). Типичные словарные статьи выглядят примерно так:
MBUD
- project. *mbundu: Q mundo snout, nose, cape; N bund, bunn. Cf. *andambundâ long-snouted, Q andamunda elephant, N andabon, annabon.
Здесь мы имеем несколько архаичные формы (помеченные звездочкой "неаттестованы") плюс производные форм на Квэнья (Кв.) и Нолдорин (Н., читай Синдарин). Это знакомит нас с толкиеновской техникой словообразования. Как это было сделано?
Кристофер Толкиен описал стратегию своего отца в области создания языков одним лапидарным предложением: "Строго говоря он и не "изобретал" новые слова и имена: в принципе он выводил их исторического контекста, обрабатывая "основы" или первоначальные корни, добавляя суффикс или приставку или образуя сложные слова из нескольких корней, каждый раз решая (или как он сам говорил "находя") каким образом слово вошло в язык, прослеживая это через закономерные изменения формы, так как это могло бы происходить, наблюдая возможность формального или смыслового влияния от других слов в историческом процессе". В результате "Такое слово начинало для него существовать и он его узнавал." (LR:342)
В качестве примера подобного процесса мы используем эльфийские числительные. Примем во внимание корни слов для числительных 1-10, а также производные от этих корней на Квэнья и Синдарин:
1: MINI: Q minë, S min
2: AT(AT): Q atta, S tad
3: NEL(ED): Q neldë, S neledh
4: KÁNAT: Q canta, S canad
5: LEPEN: Q lempë, S lheben
6: ÉNEK: Q enquë, S eneg
7: OTOS/OTOK: Q otso, S odog
8: TOL-OTH/OT: Q tolto, S toloth
9: NÉTER: Q nertë, S neder
10: KAYAN/KAYAR: Q cainen, S caer
(существуют также корни для 11 и 12, поскольку эльфы использовали двенадцатиричную систему счисления с момента начала своего существования, но для целей иллюстрации этого достаточно.) Из приведенного видно как Толкиен изменял исходные корни согласно установленных правил и переходил к их формам в позднеэльфийском. Например одно из правил заключается в следующем: в синдарин глухие п, т, к становятся звонкими б, д, г если за ними следует гласная. Так мы получаем лебен из корня ЛЕПЕН, энег из ЭНЕК и нэдэр из НЭТЭР. В Квэнья есть правило по которому оглушенные звонкие согласные обычно не изменятся, так в Высоком Наречии есть формы лэмпе (от корня ЛЭПЕН - через лэпнэ и лэнпэ), энкэ (т.е. энквэ) и нэртэ. С другой стороны, в Квэнья есть правило , что и в окончании становится э , таким образом минэ образовано от МИНИ. В Синдарин конечная гласная опускается, что дает мин. Эти и другие правила для изменений звуков были разработаны таким образом, чтобы в результате получились музыкально звучащие языки, чего и добивался Толкиен: один достиг звучания финского, в то время как другой зазвучал похоже на валлийский.
Кристофер Толкиен отмечает, как его отец принимал во внимание «возможности формального или семантического влияния от других слов в процессе исторического развития». Числительные также дают нам подобный пример. Согласно «Этимологиям», слово «три» на Синдарин звучало как нэледх. Но позднее превратилось в нэлед поскольку на это повлияло числительное «четыре» - канад. (Можете себе представить, как эльф считает : мин, тад, нэледх, канад и вот однажды произносит …нэлед, канад, вместо предыдущего варианта !)
Но не имеет значения сколько Толкиен играл с фонетическими изменениями, как и то что он не просто произвольно изобретал новые слова и имена, слова просто откуда-то приходили к нему. Было ли это произвольным придумыванием? Зачастую нет. Когда Толкиена интервьюировала Дейли Телеграф в 1968 и ему дали прочитать предварительно распечатку интервью, он к своему ужасу обнаружил, что сказал такие слова: « Когда вы придумываете язык, вы более или менее ловите его из воздуха. Вы говорите бубубу и это что-то ознвчает.» Это было не совсем то, что он действительно имел ввиду, он даже не был уверен, действительно ли он так высказался. Он тщательно объяснил, что слова он создавал, основываясь на собственных предпочтениях, он руководствовался чувством фонетического соответствия (Письма, 375). Можно только обсуждать степень личного характера подобных ассоциаций. Многие возможно согласятся, что совсем немного эльфийских слов странным образом соответствуют своему значению: элен – звезда, мэнэл – небо, ваниа – прекрасный, вен или вендэ – дева или девушка, лютэ – цветок, маста – хлеб. (Естественно, что кто-нибудь может и не согласиться: Автор этих строк полагает что хорошо известный корень МОР (черный), звучит так, словно обозначает «коричневый», и с чего это Толкиен взял, что карнэ значит «красный»? По-моему слово звучит как «зеленый»!) Толкиен объяснял некоторые из своих предпочтений: «Элемент (н)дор «земля», возможно обязан своим звучанием таким названиям как Лабрадор (которое по крайней мере по стилю и структуре выглядит синдаринским)» (Письма, 383-4). Он также рассказывает нам, как ГОН(О), ГОНД(О) оказалось эльфийским корнем для «скала», «камень» (как в Гондор «земля камня», Гондолин «песня камня»). Когда Толкиену было восемь лет, ему попалась книга, в которой утверждалось, что возможно кроме одного слова ОНД (камень) о языке пракельтов и праримлян ничего неизвестно. Юный Джон Рональд Руэл подумал, что это слово подходит к значению, и он припомнил это много лет спустя при изготовлении своих языков: в Синдарине ГОНД или ГОНН, в Квэнье ОНДО (Письма, 410. В конце концов та книга, в которой содержалось слово ОНД тоже нашлась и была опознана в Vinyar Tengwar #30 как «Кельтская Британия» проф. Джона Райса. Состоит она по утверждению Карла Хостеттера и Патрика Вайна из 300 плотно упакованных страниц, причем автор воздерживается от любых этимологических дискуссий, приводит пассажи на латыни без перевода и не транслитерирует греческие слова. Вот такие книжечки предпочитал Толкиен в свои ВОСЕМЬ лет.)
Много «эльфийских» слов были заимствованы из широкого разнообразия источников: Пэ- «рот» это из иврита, ла – «не, нет» - это арабский, нэр – «человек» это из реконструированного индо-европейского, кен – «видеть» то же самое, что и китайское «кэн», а рох – «лошадь» восходит к еврейскому глаголу «раххав» - скакать. Корень НГАР(А)М – «волк» породил (кроме слов нармо в Квэнье и гараф в Синдарине) Дориатринское слово гарм, Гарм же в свою очередь является именем одного из чудовищ норвежской мифологии – волка Фенриса. Но похоже здесь представлены не только Старонорвежский, но и современные скандинавские языки.: варья на Квэнье означает «защищать» и это слово поразительно близко к норвежскому верге или верье; «стрела» на скандинавских языках пил и пилин на Квэнье. На Квэнье мат и мэди на Синдарине означает «есть», в норвежском и шведском мат, в датском мад означает «пища»! Принимая во внимание факт, что одним из первичных влияний на языки Толкиена является финский, поразительно , что самоназвание эльфов – Квэнди очень напоминает квэнер, старое скандинавское название финнов. Если уж и есть какой нибудь внутренний фактор, показывающий, что языки Толкиена вымышлены, так это факт «плагиата» обнаруживаемый при анализе словаря. Но Толкиен и сам отмечает, что он и не пытался избегать влияния реальных языков. В конце концов, он создавал языки для собственного удовольствия, а не для того, чтобы дурачить других или заставлять их думать, что эти языки «реальны».
Изобретая некоторые фрагменты неэльфийских языков, таких как Сауроновское Черное Наречие и также наречие аданов (разработанное по структуре, но ене по словарю), Толкиен возможно с меньшей неохотой прибегал к произвольному изобретению слов. Или же он только так думал. На Черном Наречии слово назг означает кольцо (как в Назгул – призрак (тень) кольца) и это выглядит как неосознанное заимствование из гэльского наск с тем же значением. (Письма, с. 385). Черное Наречие конструировалось с целью создания впечатлени максимальной некрасивости, а Толкиену не нравился гэльский (еще один пример его отточенного лингвистического вкуса – за исключением тех, для кого эти языки родные, как много в мире людей вообще способных разговаривать по- гэльски или по-валлийски?)
Толкен настаивал, что «все названия в книге и языках безусловно сконструированы и не случайным образом» (Письма, 219). И все же несколько «случайных » имен есть. В примечании к Войне за Камни на с. 318 замечено, что Толкиен не знал, что означали имена Амлот и Эктелион, когда он их впервые использовал, но поскольку «они хорошо звучали и были напечатаны», он потратил некоторое время, чтобы выяснить их значение. Но вот имя Эол оказалось камнем преткновения: «Не нужно абсолютно, чтобы имя что-нибудь да значило!» (Война за Камни, с. 320).
Тем не менее толкиеновские языки изменялись не совсем так, как могли бы менятся воображенные языки в воображаемой истории. В «Монстрах и Критиках», с. 218-19, Толкиен замечает: «Если вы создаете свой искусственный язык по избранным принципам», то вы можете писать стихи на этом языке – «и таким образом вы их фиксируете, мужественно придерживаясь ваших же собственных правил, будучи их творцом, борясь с искушением эти правила изменить.»
Толкиен не придерживался собственных правил и не устоял перед искушением. Он никогда не считал свои языки законченными. Если чем и была обеспечена их окончательная устойчивость, так это его кончиной в 1973. В «Поверженном Сауроне» на с. 230 один из персонажей Толкиена – Лодэм говорит за своего автора: «Ты свободен и даже слишком свободен в создании своего языка. Очень трудно подобрать значение для данного звукосочетания, еще труднее подобрать звукосочетание для данного значения. Я говорю подобрать. Я совершенно не имею ввиду, что можно произвольно назначить значение форме и наоборот. Ну скажем, нужно нам слово для обозначения неба. Ну пусть себе будет синеблюм или другое, что в голову придет безо всяких там лингвистических изысканий. Но это будет создание шифра, а не языка. Совсем иначе, когда находится такое соотношение звука и смысла, которое удовлетворяет вкусу, которое устойчиво. Когда вы просто изобретаете, то удовольствие вы получаете в момент изобретения. Но когда вы собственную прихот возводите в закон, то вы снова и снова желаете ощутить вкус этого удовлетворения. Вы обречены на бесконечные пересмотры и изменения, выверения и очищения в соответствии с вашим лингвистическим вкусом и настроением к изменениям.»
Именно так и поступал Толкиен. На протяжении всей жизни он только и делал, что пересматривал, пересматривал и пересматривал. Вот слова его сына: «Истории языкав были созданы творцом,который эти истории свободно изменял, а также изменял историю того мира, в котором они имели место. Причем делал он это постоянно… Более того,. Исторические изменения не всегда соответствовали «внутреннему» развитию языков и их отношения тоже претерпевали изменения и очень существенные» (LR : 341-342)
Синдарин является хорошим примером того, как изменялись представления о внешнем происхождении языков. Согласно сценарию, приведенному в Приложениях к ВК это был язык Синдар – Серых Эльфов, которые пришли в Белерианд от вод Куивиэнэн, но никогда не пересекали моря и не были в Валиноре. Однако в заметках Толкиена до выхода ВК в свет Синдарин именовался Нолдорин, а до того Гномским, поскольку это был язык Нолдоров, «эльфийских Гномов», «Искусных Эльфов». Он был создан в Валиноре, тогда как Квэнья по раннему сценарию был языком Линдар, первого из трех кланов Элдар (чтобы запутать дело окончательно я напомню, что позже Линдар были переименованы в Ваниар, в то время как Линдар стало именем третьего клана – Тэлери…) Толкиен однако должен был учитывать, что Эльфы сами по себе бессмертны и все такое и вряд ли бы они смогла разработать сильно отличающиеся языки,. Живя бок о бок в Валиноре. Поэтому сценарий был пересмотрен и Ваниары, и Нолдоры заговорили на диалектах Квэнья, тогда как Нолдорин – уже разработанный язык был автором перекрещен в Синдарин, перемещен из Валинора в Средиземье, где был вложен в уста Серых Эльфов. Это конечно куда более правдоподобно чем то, что они сами разработали язык,. Сильно отличающийся от Квэнья, будучи отделены от родни в Валиноре в течение тысячелетий.
Кристофер Толкиен по этому поводу замечает: « Его реформы уже существующих лингвистических структур шли настолько далеко, что е получали новые названия и передвигались в новые исторические условия» (LR: 346).
Словарь, произношение и грамматика языков были неоднократно пересмотрены. Например рассмотрим строки стихотворения на раннем «Кэнья», опубликованном в MC : 213-14
Man kiluva lómi sangane,
telume lungane
tollalinta ruste,
vea qalume,
mandu yáme,
aira móre ala tinwi
lante no lanta-mindon?
«Кто увидит, как склубятся облака, В небесах, простершихся над осыпавшимися холмами, волнующееся море, зияющую бездну, древнюю тьму звезд, что падают над поверженными твердынями?»
Это было написано в 1931. Много позже, возможно вшестидесятых или в ранних семядисятых, Толкиен переписал стихотворение. Он буквально перевел его с «Кэнья» на зрелый Квэнья. Последний как язык сложился после тридцати лет пересмотров. Сейчас эти строки звучат иначе (МС: 222), а означают то же, что и раньше:
Man kenuva lumbor ahosta
Menel akúna
ruxal' ambonnar,
ëar amortala,
undume hákala,
enwina lúme elenillor pella
talta-taltala atalantië mindonnar?
Как видно, единственным словом, оставшимся без изменений в обеих текстах, является слово МАН «кто», выжило окончание будущего времени –ува в килува-кенува «увидит». Так мог ли Эльф, говорящий на Кэнья ранних тридцатых понять разговор на Квэнья шестидесятых или нет, неизвестно.
Не только слова, но и грамматические окончания были предметом пересмотра. В Этимологиях мы найдем очень мало примеров родительного падежа в Квэнья, который имеет окончание –н, напр. Ар Манвэн – «День Манвэ» (LR:368). Но в опубликованном ВК –н становится окончанием дательного падежа, в то время, как родительный заканчивается на -о . Значит ли это, что –о звучит более «родительно», чем –н? В один прекрасный день Толкиен решил, что это так.
Некоторые слова стали означать нечто совершенно противоположное. Мы уже знаем, что Авари – это Эльфы, отказавшиеся покинуть Куивиэнен и отправиться в Валинор. Но Этимологии показывают, что Толкиен предназначал название Авари именно для эльфов, которые отправились в Валинор! Имя Феанор, существовавшее на очень ранней стадии, не всегда означало «Дух огня». В Этимологиях оно переводится как «Ясно Солнышко», от раннего Фаианааро (LR:381). До этого, в самых ранних словарных списках это означало «кователь кубков» (UT I : 253 ).
Даже после выхода книги Толкиен не всегда мог устоять искушением внести уточнения. В первом издании ВК фраза, которой Фродо приветствовал эльфов Гилдора звучала как «Элэн сиила лууменн омэнтиэльмо». Позднее Толкиен решил, что последнее слово звучит как «омэнтиэльво» и эта форма была сохранена в последующих изданиях.
Один их пионеров изучения эльфийского – Дик Плотц был просто шокирован, обнаружив новую форму. Он решил, что издатель (фирма «Бэлэнтайн») допустил ошибку и попытался заставить издательство исправить ее. В следующем издании редактор, по роду занятий человек в эльфийском неискушенный, заменил слово на «оментильмо», которое вообще ничего не означает. Так даже достойные намерения приводят к печальным последствиям.
Самые серьезные изменения и пересмотры произошли в середине тридцатых. По поводу версии «Гномского» образца 1915 года старик Толкиен считал, что «несомненно он стал тем Синдарином», а свой ранний Кэнья он уже считал очень примитивным (РМ: 379). С появлением Этимологий в середине тридцатых К(в)энья и Синдарин – Нолдорин практически обрели законченность, а в оставшиеся 40 лет жизни Толкиен уточнял детали.
Каково же значение языков Толкиена в наши дни, через четверть века после того, как их творец отошел в чертоги Мандоса.
Некотрые из нас увлеклись изучением эльфийского, как увлекаются некоторые разгадыванием хорошо сделанного кроссворда: факт отсутствия написанных рукой Толкиена эльфийских грамматик вызывает непреодолимый соблазн «вскрыть код». Некоторые идут по пути особого рода литературного погружения, чистейшего романтизма, пытаясь стать ближе к образу мыслей бессмертных эльфов, дивных и мудрых, Перворожденных Эру Илуватара, учителей юного человечества, через постижения языка на котором они говорили. Вами может двигать и куда менее романтический мотив – изучение построений талантливого лингвиста, творческого процесса гения с любовью погруженного в работу. А многим просто нравится эльфийский язык, как кому-то нравится музыка. Их поражает как сработаны эти великолепные опыты благозвучия.
Но каким бы не был мотив ученика все же само изучение языка должно быть постепенным. Чтобы толком описать языки Толкиена нужно свободно обращаться с лингвистической терминологией. Если бы знание терминов типа аллатив, аблатив, предложный падеж, ассимиляция, омягчение не были бы нужны при изучении эльфийского, автор этих строк никогда бы о них не узнал. Однажды я произвел впечатление на одного из моих преподавателей знанием примеров смягчения звуков в валлийском. Откуда тому было знать, что мои примеры были взяты из Синдарина. Я уже подчеркивал, что некоторые из озарений Толкиена сокрыты в его языках, дожидаясь, пока их откопают.
Современная языковая ассоциация Международная Библиография сочла изучение эльфийского серьезным делом и проиндексировала журнал эльфийского лингвистического общества - Виньяр Тенгвар в своих списках.
Легко показать, что персонажи ВК вдохновили драугих писателей фэнтэзи. В этом жанре имена часто имеют выраженный кельтский или валлийский стиль. Мы даже можем найти прямые заимствования морфем. Глядя на названия Эндор, Гондор, Мордор и т.д. обязательно догадываешься о значении корня –дор «земля». И частенько в романах фэнтэзи проскальзывают упоминания о странах с названиями, оканчивающимися на –дор. Элидор, например, это «золотая земля» в романе Алана Гарднера. Есть даже норвежский комикс фэнтези «Рыцари Дора», потешающийся над этим феноменом. Страны в нем носят названия Кондор, Матадор и Глоссдор.
Пародии появились уже при жизни Толкиена. Хотя бы версия «О, Элберет Гилтониэль!» из «Тошнит от колец». Лица, последовательные в изучении эльфийского, такие как Ардэн Смит и Энтони Эпплъярд разобрали этот текст настолько серьезно, насколько он этого не заслуживает.
В течение этих лет предпринимались и более серьезные попытки писать на эльфийском, в основном стихами. Пожалуй что сейчас их уже хватит на небольшую антологию . Небольшой ручеек эльфийской литературы существует. Никогда, само-собой нельзя быть уверенным в возможном отношении Профессора к таким новоделам. Но если бы он и восстал из мертвых, очень скоро мы бы увидели красный карандаш редактора в его руке.
Статьи Толкиена опублкованы, и хотя наше знание Квэнья и Синдарина стало более полным, пробелы все еще устрашают настолько, что вряд ли возможно писать длинные тексты на эльфийском. В своем журнале «Тиалиэ Тиэллиээва» Лиза Стар заявила, что «конечной целью является возрождение эльфийских языков как разговорной, пистменной речи, а также как языка искусства». Реально это или нет, но Толкиен этого заслуживает. Вся жизнь его прошла в труде на долгом пути от Невбоша до зрелых Квэнья и Синдарина. Возрождение его языков стало бы окончательным памятником усилиям Толкиена. И на самом деле это был бы единственно возможный памятник человеку, который придумал целый мир просто для того, чтобы было место, где люди могут приветствовать друг друга словами «элэн сиила луумэнн омэнтиэльво».
(с) перевод с английского Евгения Черниховича
(с) оригинальный текст Хельги Фаускангера